Очередным скандальным отказом стал срыв контракта на поставку 12
танкеров-химовозов норвежской Odfjell ASA. В заявлении Odfjell —
ведущей компании на мировом рынке перевозок химикатов и жидких
нефтепродуктов — говорится: «В связи с серьезными задержками в
строительстве, сочетавшимися с требованиями повышения цены,
продолжающимися проблемами в сотрудничестве и затянувшимися
переговорами, компания решила направить „Севмашу“ уведомление о
расторжении контракта».
Odfjell
заявила, что будет требовать от «Севмаша» возмещения всех своих
издержек и понесенных убытков. Если же во внесудебном порядке достичь
договоренности не получится, дело будет разбирать Стокгольмский
коммерческий арбитраж.
«Севмаш» не согласен с обвинениями и
пытается обвинить в срыве контракта самих норвежцев. Завод утверждает,
что задержки со строительством связаны с недостатками в финансировании.
А те, в свою очередь, вызваны «навязанным заказчиком положением о
фиксировании цены 2004 года на весь период строительства судов».
Изначально,
в 2004 году, стороны договорились, что цена контракта составит 500 млн.
долларов. Затем она была повышена до 544 млн. долл. Закладка первого
танкера-химовоза проекта Р-668 водоизмещением 45 тыс. тонн для Odfjell
прошла в декабре 2005 года. Первое судно планировалось сдать заказчику
в 2007 году, однако сроки были сорваны, а терпение норвежцев иссякло.
Претензии множатся
Провал
на норвежском направлении для российских производителей техники —
далеко не единственный. Целый ряд претензий к исполнению российскими
предприятиями уже заключенных контрактов предъявляет Индия. Дели никак
не может решить вопрос о достройке авианосца «Адмирал Горшков».
Контракт был подписан все в том же 2004 году, по нему на модернизацию
авианосца было выделено около 750 млн долл. Эти деньги уже
израсходованы, а авианосец так до конца не модернизирован. Более того,
российская сторона заявляет, что изначально необходимый объем работ был
занижен на 70%. И требует не только доплаты, но и переноса срока сдачи
корабля с 2011 на 2013 год, что не устраивает индийскую сторону.
А
в середине января Индия предъявила претензии к исполнению другого
контракта. Из-за недоработок Дели отказался принять модернизированную в
России подводную лодку «Синдувиджай», которая в конце 2005 года была
отправлена на модернизацию в военный судоремонтный центр «Звездочка» в
Северодвинске. Есть претензии по постройке трех фрегатов на верфи
«Янтарь» в Калининграде и по поводу передачи документации на
производство в Индии 1 тыс. танков Т-90С.
Неделю назад Алжир
заявил о том, что вернет в Россию 15 самолетов МиГ-29, которые были
поставлены в прошлом году. Алжирцев не устроило качество комплектующих.
Разгоравшийся скандал удалось погасить в ходе февральских переговоров
президентов двух стран.
Есть свои претензии и у Китая, который
долгое время являлся одним из главных заказчиков российской техники. В
частности, китайцев не устроило качество оборудования, поставленного
российскими предприятиями на Тяньваньскую АЭС. Сорванным оказался и
подписанный в 2005 году миллиардный контракт на поставку Китаю 38
самолетов Ил-76 и Ил-78, который в итоге будет выполнять вместо
Ташкентского авиазавода ульяновский «Авиастар-СП».
Проблемы менеджмента
Проблемы,
с которыми сталкиваются российские производители, уходят корнями в
начало 90−х, когда главной целью отрасли, находящейся в глубоком
кризисе, было получение контрактов любой ценой.
«Наши
предприятия работали по старой схеме: сначала заключить контракт, а
решение вопроса о том, как его выполнить, оставить на потом, —
комментирует гендиректор компании „ФинЭкспертиза“ Агван Микаелян. —
Теперь выясняется, что у нас слабое управленческое звено и низкий
уровень его квалификации: мир меняется, но в России этот факт осознают
далеко не все. Все нынешние провалы — следствие неумения делать
правильные экономические прогнозы».
Как отмечает эксперт, победа
в получении контрактов тогда объяснялась просто — наши производители
убеждали заказчиков простой демонстрацией цен, которые были в несколько
раз более низкими, чем у западных конкурентов. В то время как западные
компании изначально закладывали в контракт все возможные риски —
инфляцию, рост стоимости энергии, транспортных затрат, металла и т.д.